Лидер рок-группы: «Первое выступление на Rock-Line вспоминаю – и смешно, и жутко»
Герой сегодняшнего выхода рубрики «Rock-Line: исповедь одна на всех» Владимир Белобородов, лидер группы «Лаборатория Ветра». Интервью записано сразу после концерта, посвященного «совершеннолетию» группы. За 18 лет этот коллектив стал хорошо известен не только в Перми, но и далеко за пределами Пермского края.
«Лаборатория Ветра» - участник многих российских и международных фестивалей, неоднократный лауреат фестиваля Rock-Line. В 2010 году Владимир и его коллектив были отмечены учрежденной фестивалем премией «Латунный винт».
В нашем случае, все началось с музыки, с подбора материала. Пока он копился - собирался, и музыканты начинали готовиться к записи альбома. Необходимо было придумать название.
В результате лихорадочного «штурма мозгов» получилась – «Лаборатория Ветра». «Лаборатория», как место исследования, «Ветер», как олицетворение всего самого свежего, нового, перемен к лучшему…
В «Лаборатории» из прежнего состава постоянно играют только двое, кстати, это нормальное положение вещей. Остались Николай Бушков (ударные, перкуссия) и Евгений Цвет (скрипка, акустическая гитара, вокал). Артем Башарин (соло-гитара), который когда-то играл в «Карантине», потом в «Лаборатории», уходил, а сейчас снова вернулся. В последнее время он больше с нами играет.
18 лет довольно длительная история для коллектива. За это время, скажу, материал очень обогатился. Мы постоянно экспериментируем, но от блюзовой и джазовой направленности не отходим. Причем, «Храм ветра», блюзовый альбом с джазовыми вкраплениями ирландского фольклора возник три года спустя после создания коллектива. Меня всегда интересовала эта музыка, играя ее, я инспирировал свою точку зрения.
В 1996 году в одной хипповской «тусовке» мне кто-то предложил поехать на фестиваль Rock-Line в Кунгур. Естественно, я согласился. Там подружился с группой «Человек дождя» и жил в их номере (смеется). Вот так я и узнал о фестивале. На следующий год уже подал заявку от нашей группы. Выступили мы на нем впервые в 1997 году с тогда еще группой «Карантин».
Это первое выступление вспоминаю – и смешно, и жутко (смеется). Провинциальная акустическая команда, поскольку у нас и барабанов-то в составе тогда не было. В первый год жизни мы все андеграундные точки Перми облазали. И на всех «квартирниках» играли с бонгами.
Это сейчас Коля «гнушается» перкуссии, а ведь он был лучший бангист. Когда в 2008 году мы второй раз играли на фестивале, у него на барабанах даже хуже получалось (смеется).
А в то время все «бразды правления» были в моих руках. Музыканты безропотно перемещались по сцене, брали те инструменты, на которые я им указывал (смеется).
Сейчас конечно, то время ушло, мы стали друзьями, а когда ими становишься, то с «браздами» уже ничего не ладится (смеется).
И все-таки, я – за единоначалие. Когда в коллективе начинается бардак, это очень вредит работе. Если бы была «куча» времени, мы могли бы выслушать мнение каждого, поспорить прийти к какому-то соглашению, но мы же все чем-то заняты помимо музыки.
Например, когда мы готовились к концерту у нас начались споры, я вскипел, и поставил условие, что готов выслушать все предложения и молниеносно решить оставляем или не оставляем материал, без всяких споров. Я считаю, что в команде при всей демократичности отношений, решение должно оставаться за одним человеком, иначе будет полный «раздрай».
Мы до сих пор существуем, т.к. нас спасают терпение и уважение по отношению друг к другу, иначе давно могли развалиться, и такие настроения иногда возникают. Я всегда объясняю, что мы не пытаемся «раскрутиться» и схватить «звезды с неба», мы просто наслаждаемся, играя вместе музыку, и это нам доставляет удовольствие и радость. И не важно в Григорьевской мы, в Москве или в Майями, нам одинаково «в кайф» играть музыку везде.
Я помню несколько историй, связанных с фестивалем, может быть, даже не курьезных. На фестиваль собираться в то время нам помогал отдел молодежи. Письма - ходатайства, которые они высылали организаторам, нам очень помогли, т.к. нас поселили в гостинице, у нас было питание. Было очень даже приятно, в отличие от некоторых музыкантов, которые жили в палатках. Я ничего не имею против проживания в палатках, но это не комфортно и неудобно, если ты выступаешь на фестивале – все время надо беспокоиться о сохранности инструментов. Нас привозил практически персональный автобус, вот такой приятный бонус. С нами на фестиваль на этом автобусе ездила группа «Стингер» и молодежь из Лысьвы.
И вот в 1997 году был такой случай. Мы с другом из Питера слушаем выступление хэдлайнера - группы «Чайф». К нам подбегают лысьвенские ребята и говорят, что наш автобус отправляется, т.к. все уже сидят и готовы ехать. Мы спрашиваем: «Что значит готовы? Вы часто видите группу «Чайф» живьем?». Сама понимаешь, в течение фестиваля звук плавает, т.к. команды постоянно меняются, звукорежиссер их не знает, а тут выходит «Чайф» и сразу «мегаватты» качественного звука. Мы стоим, наслаждаемся, а тут в автобус зовут (смеется). Мы заявили, что уйдем только после последнего аккорда. И вот он прозвучал…
На поляне собралась толпа лысьвенцев, которые кто на чем добирались до Кунгура и естественно они заняли места в нашем автобусе. Я попытался зайти в автобус, а он уже полный. В результате мне пришлось ехать стоя с гитарой на подножке. А когда мы доехали, двери открылись и я, выходя из автобуса, запнулся за бордюр и упал прямо на гитару. Корпус треснул, а у меня тогда была 12-ти струнная «ленинградка», пришлось заклеивать…
Нашим коньком на фестивале была игра в акустике на поляне в палаточном лагере. Никто из музыкантов участников этого не делал тогда. У нас там даже один из немногих наших клипов снят. Я противник визуализации музыки. Несколько клипов сняли, и я махнул рукой. Это прикольно, престижно, но руки не доходят.
В то же время, я даже на концертах от экрана отказался, потому что сама магия музицирования интересна, особенно, если еще и инструментов много, как у нас. Одно дело если на сцене всего три человека и к середине концерта зрителю уже надоедает на них смотреть, они начинают ерзать.
А у нас, особенно на Дни рождения программа все время меняется, также как и набор инструментов: гусли, флейты, саксофон и т.д. Саксофон я уже лет 10 не доставал, а сегодня «расчехлил» (смеется)
Для меня Rock-Line - это что-то фундаментальное, не закрытое, и что-то надежное. Понимаешь, Rock-Line и годы, которые он существует не идет в сравнение с массой фестивалей, на которых мы когда-то бывали. Фестивалей начинающихся, регулярных, традиционных - их нет, их давно уже нет и рокеры непонятно где тусуются (смеется).
Rock-Line остался, пожалуй, единственным фестивалем для музыкантов, в первую очередь. Все остальные уже давно «ушли» в коммерцию.
Я хочу пожелать здоровья людям, которые его делают и которые на нем выступают… А фестивалю еще долгих лет … Главное – чаще приглашать «Лабораторию ветра» (смеется). Я всегда скромничаю и последние годы даже заявку не подаю, потому что знаю, что мы можем хорошо подготовиться, так что «комар носа не подточит», сыграть 5-6-7 песен, но хочется сделать «ах!».
Rock-Line, все-таки, такая удивительная, экстравагантная и неожиданная порой «штука»!!! (смеется). Мы участвовали в выездных программах фестиваля: «Rock-Line над Вильвой» во Всеволодо- Вильве и «Rock-Line в городе-призраке» в Губахе.
Эти «экзотические» места очень потрясли. До сих пор вспоминаем Вильву. Даже на афише нынче первый раз использовали картинку, где мы на плавучей сцене ночью заканчивали концерт. Пожелаю побольше таких вот неожиданных «крутяков».
Даже на взлетной полосе Бахаревки это не так сейчас для меня интересно, как, выступить на понтоне посередине потрясающего карьерного озера или в городе-призраке среди руин. Если сравнивать 1996 год, когда в Кунгуре сцена была повернута в правильную сторону, на склон горы, и 2010 год, когда мы крайний раз выступали на большой сцене фестиваля, эти выездные фестивальные площадки в 2011 и 2012 годах – были очень яркие впечатления!
И, конечно, фестиваль сильно изменился. Он расширился, «укрупнился» и «оброс» разными интересными фестивальными и около фестивальными проектами. Уверен, что такими проектами можно и нужно привлекать туристический поток…
Естественно меняется время, меняется и публика. Я не знаю, что происходит с рок-н-роллом, он мутирует, меняется и во что это выльется дальше мне даже интересно. У рок-н-ролла – своя «лаборатория»…
Все интервью с пермяками и гостями города вы можете прочитать в разделе «Интервью» на сайте progorod59.ru.
