Организатор KAMWA о Rock-Line: «Я могу сказать, что это мега-фестиваль»

«Я очень люблю рок-н-ролл, independence - то, что сейчас называют инди-музыка. Независимая ни от кого и ни от чего культура: ни от политики, ни, уж тем более, от денег. Поэтому это всегда было очень круто – разворачивать свои фантазии и творчество без границ».

Сегодняшняя героиня рубрики «Rock-Line. Исповедь одна на всех» Наталия Шостина – талантливый пермский культурный деятель, продюсер, организатор известного далеко за пределами Пермского края этнофутуристического фестиваля. Но речь сегодня пойдет по несколько иному вектору.

- Наталия, что связывает тебя с Rock-Line? Какой этап стал для тебя очень важным, быть может, определяющим?

Музыка всегда звучала в Перми: андеграунд, идепенденс, рок-н-ролл, электроника. В нашем городе всегда были люди, которые разбирались в музыке. Я росла в музыкальной среде, хоть и училась в ППИ. Но «политех» в то время был еще и «кузницей» творческих кадров. Когда я там училась, работал интересный проект ФОП (факультет общественных профессий), где мы пересеклись с интересными музыкальными авторитетами – Александра Лаврова, Борис Бейлин, Вера Вакуленко... И благодаря этой «тусовке», в конце 80-х годов, меня, естественно, «вкрутило» в музыкальный мир. Концерты, квартирники, много ездили, слушали разное.

Рок-музыка тогда была не просто образом жизни, она была естественным атрибутом современного человека. Было необходимо ее слушать, понимать, чувствовать… Это время, когда посещение концерта Виктора Цоя, БГ, Петра Мамонова было целым событием! А вспомнить группы «Телевизор», «Джунгли»...

Понятно, что рок-н-рольная музыка меня формировала, тогда еще молодого творческого «персонажа» (смеется). Хотя линия жизни, которая меня в 80-х годах «выкристаллизовывала», была театральной. Формат перформанса. Пора экспериментов и совместного творчества с Чичериным, Муаб-Галш, даже Сергеем Наговицыным…

Затем наступил период нескольких «эмиграций» - долговременных выездов из Перми в не в поисках творческого пространства, реализации и счастья… Вернувшись в середине 90-х в Пермь, мы оказались на радио «MAXIMUM». Это был интересный этап становления станции, сочень классной командой, с хорошими современными приемами работы. В том числе внове, были форматы «промоушн- станции». В команде был драйв, очень интересная атмосфера. Это был реальный «эпицентр» музыкальной жизни, только уже в формате современной поп-музыки и мирового шоу-бизнеса.

Радио «MAXIMUM» собрало хороших, активных деятелей, звукорежиссеров, музыкантов, дизайнеров. Там-то у нас и случился первый проект, который грел меня очень много времени...

Я смотрю, как сегодня развивается детская благотворительная тема, поднимается со своим проектом «Дедморозим» Дмитрий Жебелев. Я понимаю, что это уже какая-то традиция, которую мы проходили с Леной и Олегом Новоселовыми, это какая-то «обязательная» часть жизни. Тогда мы шли вперед «напролом». И не было в этом «формате» ни денег, ни политики. Мы просто понимали, что нужно помочь детям. Все, что мы могли тогда сделать – мы сделали. На самом деле, многое «закрутилось» в то время. В том числе и от общения с детьми, от времени с ними проведенного, от смысла. Это был проект «Песни для Тани М.».

В конце 1993 года Олег Новоселов предложил идею выпустить компакт-диск-сборник с участием очень известных рок-музыкантов России. Все, кто были в «орбите» радио «MAXIMUM» в Перми, сразу поддержали ее, дополняя идею по ходу интересными и важными событиями. Это и съемки музыкантов в студии во время записи, это и наши походы в детское онкологическое отделение, которое размещалось тогда в старом пристрое для хозяйственных нужд «взрослой» больницы в районе «Больничного городка».

Неожиданной «героиней» проекта стала девочка, которая была одной из пациентов этой больницы «для маленьких» онкобольных – Таня Модина. Сейчас это уже взрослая женщина с непростой судьбой. А в то время мы не побоялись взвалить на себя такую непростую миссию: во-первых, привлечь внимание к проблеме онкобольных детей, во-вторых, сделать то, что мы можем, как музыканты, как творцы.

Никто тогда не знал, как делаются такие проекты. Мы все учились. Для нас это было необходимо, потому что речь шла непосредственно о жизни детей (очень высока была детская смертность от онкозаболеваний), и о той проблеме, которая висит над Пермью уже долгое время – экология, определенная концентрация.

Этот проект притянул очень много хороших интересных людей. Это была запись музыки, создание выставки фотографий, съемка фильма, который я снимала «с руки», своего рода он-лайн диалоги с детьми, затем появилось оформление диска – Володя Наговицын сделал очень «эмоциональную» фотографию Тани Модиной, Саша Матвеев помогал делать дизайн. В результате возникла такая странная концепция оформления, основанная на Я, как сейчас помню, большинство детей не могли даже держать в руках кисточки и краски, они сдавливали тюбики гуаши и рисовали свои рисунки, давали им названия – «Дом», «Река», «Ежик», «Мама», «Ангелы»…

Это было удивительно: одновременно абстракционизм и болезнь, и какая-то очень глубокая детская философия… Многих детей, которые были с нами во время проекта, уже через год не было в живых и это придавало нам особые силы. Цель, насколько я понимала, была не просто в создании и издании сборника и его презентации в пространстве пермского музыкального сообщества.

Цель была – привлечь внимание к проблеме и собрать какое-то количество денег на строительство Детского онкологического центра, в котором очень остро нуждался город и Пермская область. Так и произошло, когда немецкий благотворительный фонд включился в финансирование строительства. Летом 1996 года корпус Детского онкоцентра был построен. Я помню, приехав на торжественное открытие, какие мы были счастливые. На этом открытии были и немецкая телекомпания WDR из Кельна, которая освещала события, связанные со строительством этого Центра, и очень серьезные немецкие компании, презентовавшие Центру современное оборудование. В этот момент я поняла, что это перестало быть только общественным движением.

Все приобрело иной масштаб. Появилось убеждение, что многие «маленькие» жизни будут спасены. Сам проект принес очень много творческого драйва, потому, что на тот момент вокруг него были все лучшие музыкальные группы Перми. В результате на сборник попали только две, но записывалось очень много, ведь отбирались самые лучшие. Мне это было интересно, так как я снимала это все на видео и эти прекрасные архивы я периодически просматриваю, мне радостно видеть эти лица, еще молодые, уверенные в Потом был еще один совместный проект – первая дискотека радио «MAXIMUM»на эспланаде.

Это было большое мероприятие, которое тоже стоило нам огромных сил, т.к. пришлось много убеждать, что есть шанс вот такого гражданского общественного движения. Действительно собрали деньги, причем, деньги благотворительные на строительство центра. С нами было несколько бизнесменов, которые негласно помогали очень хорошими суммами, вкладывали в строительство этой больницы.

Тогда же возникла мысль о том, что эти детские рисунки могут «трансформироваться» в отдельный проект «Белая линия». Мы показывали его несколько раз, сейчас он вместе с рисунками хранится в архиве. Смысл его в том, что на этой «Белой линии» запрещено врать, оскорблять, пить, курить. Думать только о хорошем в этой жизни.

Почему именно такое название? У нас нашлось много метров белой ткани, на которой все могли написать послания и пожелания не только детям-участникам проекта, а в целом - послание хорошего человека хорошим людям, чтобы они жили, были здоровы, и помнили какие-то важные моменты, которые объединяют нас всех. Постепенно аудитория увеличивалась в размерах, было несколько десятков «метров» таких пожеланий, окруженных фотографиями и рисунками детей.

Стало понятно, что наряду со всеми проблемами, с суетой, есть нечто, что сплачивает. Эта коллективная мысль, коллективное желание, посыл действительно способны делать чудеса и менять общество к лучшему.

- Расскажи о работе над клипом группы «Муаб-Галш».

«Муаб-Галш» до сих пор одна из любимейших моих групп. Это один из любимых этапов творчества здесь, в Перми, когда я была молодой, еще энергичной и эффектной (смеется), занимаясь еще различными перформансами. Мы дружили, у нас была творческая компания, «перетекающая» из одного проекта в другой, в том числе мы создавали видеоклипы.

Это была совместная с Сергеем Макаровым работа. У него была видеостудия, у меня был театр «NotaBene». И периодически мы создавали разные клипы – абсурдные, философские, стебовые, иногда Мы пробовали разные форматы.

Клипы с группой «Муаб-Галш» мы даже отправляли Артемию Троицкому в программу «А». В конкурс мы не прошли, потому что нас «пожурили» и сказали: «Ребята, ну какие же вы непрофессиональные? У вас вон, какая аппаратура». Однако показали в московском эфире пару клипов. Вот такой хороший был Жанна Денисова - это очень мощное «явление» для Перми 90-х…Я очень люблю эту исполнительницу, певицу, поэтессу. Жаль, что группа «Муаб-Галш» осталась в прошлом…

- Когда ты впервые оказалась на фестивале Rock-Line?

Я помню, как в 1996 год Олег и Лена пригласили меня быть фотографом первого фестиваля Rock-Line. Как раз на тот момент у меня появилась профессиональная камера, которая позволяла делать яркие выразительные снимки, и у меня уже был опыт фотографа, правда, он больше был связан с модой.

Тем не менее, музыка всегда была для меня «линией жизни», и было естественно принять это дружеское предложение. Тем более, что я находилась «внутри этой фестивальной кухни», в компании «рок-звезд» и пермской субкультуры, горы, ледяной пещеры… (смеется) С тех пор с погодными условиями постоянно приходится разговаривать (смеется). Тогда выпал снег, плюс еще «аномальная зона». Иногда фотографии с первого Rock-Line попадаются мне на глаза, и я вспоминаю, как он начинался…

А сейчас я смотрю, с какими трудностями он сталкивается в это время, по прошествии двух десятилетий, какие сложные моменты выбора возникали у фестиваля… Меняются поколения музыкантов, меняется портрет фестиваля и он живой. И это классно потому, что у него есть история, у него есть своя традиция.

Он очень известен в России - такое сумасшедшее количество желающих выступить – это говорит о его популярности и если говорить о наших двух «параллельных полянах»: создавая этно-фестиваль не было, и нет желания зайти на «поляну» рок-музыки, даже если это этно-рок.

Понятно, что это в прошлом году фестивалю KAMWA исполнилось 10 лет, а в этом году фестивалю Rock- Line уже 2 десятка лет… Мы в два раза моложе! (улыбается). Я знаю, что такое «делать фестиваль», что значит нести его через годы, организовывать и каждый год поднимать на новый уровень, удивлять, уметь собирать музыкантов, уметь быть с ними в диалоге и держать атмосферу.

Каждый раз смотрю на финальный фильм Rock-Line, поражаюсь: «Боже мой, как опять это все получилось в Перми?». Отвечая на вопрос «что такое для меня Rock-Line» - я остаюсь на той же позиции, что и была двадцать лет назад: Rock-Line - пограничье. Прежде всего, это - грань общения между людьми…

Очень многих музыкантов, к сожалению, уже нет вместе с нами. Нет и основателя фестиваля Rock-Line – Олега Новоселова. 20 лет назад к географическому «определению» Rock-Line относилось понятие «аномальная зона».

С переездом фестиваля в Пермь, сменилось не только его географическое положение, но и его слоган, и его восприятие. Как только фестиваль переместился на территорию бывшего аэропорта Бахаревка, так и географическое «определение» стало «Фестиваль на взлетной полосе» и родился слоган - «Твоя линия взлета». А «аномальная зона» осталась в памяти…

У одного фестиваля вот такие две разные вехи. Я могу сказать, что это мега-фестиваль. То, что он жив, то, что он в такой «форме», и то, что Лена Зорина-Новоселова сохраняет и приумножает эту традицию и не теряет, по крайней мере, внешне, ни силы, ни уверенности, ни оптимизма – это говорит о том, что Rock-Line - это мега-фестиваль. Не хочется его сравнивать со столичными проектами. Форматы, райдеры, инфраструктура, шоу-бизнес, спонсоры… - это понятно (улыбается).

Все интервью с пермяками и гостями города вы можете прочитать в разделе «Интервью» на сайте progorod59.ru.